Аркадий Гайдар - Том 4. В дни поражений и побед. Дневники
Она неодобрительно покачала головой. Сергей неторопливо грыз сухарь и слушал, как горячо доказывал субъект с козлиной бородкой.
– Нет, нет! Я не согласен, чтобы посягали на мои убеждения, на имущество… Я не могу согласиться… Я протестую, наконец!
– Ну и протестуйте! Сколько вам хочется! Да что толку-то? Это все равно, что кричать во все горло: «Я протестую против землетрясения». У меня вон фабрика! А так-то, впустую…
Хозяйка, заметив, что спор начинает принимать острый характер, снова оборвала разговор:
– Бросьте, господа! Всегда у вас политика. С чего бы ни начали, всё на нее свернете… Лидочка, ты бы сыграла что-нибудь!
Утром, когда Сергей вышел из дому, на переполненных улицах Новороссийска сразу же заметил необычайное оживление. Все бегали, суетились и шумели больше, чем обыкновенно. На лицах было возбуждение. Сергей направился к углу, возле которого толпилась кучка прохожих. Он протискался к забору, и в глаза ему сразу бросилось огромным шрифтом кричащее «Правительственное сообщение»:
КРАСНЫЕ БАНДЫ РАЗБИТЫ НАГОЛОВУ!
ВЧЕРА, 21 ФЕВРАЛЯ, ДОБЛЕСТНЫМИ ЧАСТЯМИ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ ВЗЯТ РОСТОВ
НАСТУПЛЕНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ…
Тут же стояли два щеголеватых офицера, сразу почувствовавшие себя героями.
– Может, опять как в прошлый раз? – усомнился кто-то. – Написать написали, а взять и позабыли?
– Нет, нет! Аэроплан прилетел, скоро будут все подробности.
А один из офицеров сказал небрежно, но авторитетно:
– Теперь покатятся…
«Неужели правда! – думал, уходя, Сергей. – Что бы это значило? Почему наши отступают?»
Однако уже после обеда стало очевидно, что Ростов занят.
Контрреволюция воспрянула духом. По кафешантанам, кабачкам и подвалам тыл сегодня шумно праздновал победу.
Все разменявшие состояния на иностранную валюту ожили, расцвели и замечтали снова.
Со станции Новороссийск загудел и сорвался вперед закованный в железо отдыхавший бронепоезд «На Москву». И его трехцветный флаг впереди паровоза, развеваемый ветром, гордо колыхался.
…А вечером в тот же день, в двух верстах от города, по Сочинскому шоссе зеленые захватили отправляющийся транспорт. Частью перестреляли, частью обезоружили его многочисленную стражу.
Глава 11
Между тем Сергей собирал где мог сведения, решив при первом случае убежать к партизанам. Он ежедневно слышал о том, что их в городе полно, что их переодетые шпионы снуют повсюду по улицам и базарам, всматриваясь и вслушиваясь во все.
– Но где же они прячутся? – как-то спросил он своего собеседника.
– Далеко! – усмехнулся тот. – Видите те сопки? – И он указал на горы, возвышавшиеся недалеко за рабочим поселком. – Так я ручаюсь, что если бы вы – один, конечно, – попробовали подняться туда, то попались бы живо.
– Но почему же не принимают никаких мер? Ну, отряд бы хотя послали.
– Посылали! – И тот безнадежно махнул рукой. – Да что толку! Кругом у них шпионы. Эти, – он указал на окраины, – сами полубандиты. Покрывают, предупреждают. А по горам гоняться удовольствия мало.
Сергей возвращался домой и шел задумавшись. Вдруг он заметил, что очутился посреди большой толпы, запрудившей улицу. Взглянул – впереди солдаты стоят и никого не пропускают. Почти у каждых ворот то же.
Квартал был оцеплен командой от коменданта города. Проверяли документы.
– Всем, всем, господа, предъявлять! Никто не освобождается. Военнослужащие тоже, – услышал он чей-то громкий голос.
– Константин Николаевич! – И кто-то тронул Сергея за рукав.
Обернувшись, он увидел госпожу Красовскую.
– Как хорошо, что я вас встретила. Пойдемте вместе, а то я паспорт из дома не захватила.
«Чтоб тебе провалиться!» – мелькнуло у Сергея.
– Вы постойте тут, пожалуйста, – торопливо освобождая руку, ответил он. – Тут очередь большая, а я сейчас все устрою.
Оставив ее удивленною такой поспешностью, он скрылся. Самое лучшее в таких случаях действовать как можно спокойней и решительней. Это уже несколько раз испытывал Сергей. Заметив, что возле одного переулка толпа слишком наседает на постового солдата, он подошел, ругаясь:
– Ты что, безмозглая башка, бабой стоишь? Тебя зачем сюда поставили? Смотри, тебе скоро на шею сядут. Не подпускать к себе никого на десять шагов!..
И пока растерявшийся солдат отгонял толпу, он спокойно прошел мимо и, очутившись по ту сторону, смешался с любопытными, завернул за угол и пошел прочь.
«Ну, – думал он, очутившись далеко, – теперь ворочаться домой нельзя. Куда же теперь идти?»
И он остановился раздумывая. Поднял голову, и перед его глазами встали сопки.
«Туда!» – решил он.
У самой подошвы гор кривыми, узенькими уличками раскинулся захудалый поселок. Маленькие домики низко вросли в землю. Плохо сколоченные заборы, через которые можно было заглядывать с дороги, шатались как пьяные. А деревянные крыши многих лачужек, точно отягощенные непосильной ношей, осели серединой книзу.
Народа не было видно вовсе, все как повымерли или попрятались. Но, проходя мимо, Сергей чувствовал на себе из-за ворот и из окошек недоброжелательные взгляды. Когда Сергей миновал крайний домик, то остановился возле старого сарая. Сорвал с плеч погоны и отбросил их в сторону. Гора казалась раньше очень близкой, но прошло еще немало времени, прежде чем он добрался до ее основания и начал медленно подниматься узенькой, изгибающейся тропочкой. Земля была сыроватая и скользкая; шел он долго, поднимаясь все выше и выше. Уже смеркалось, день подходил к концу, расплывались резкие контуры, сливался в одно кустарник, и леса затемнели впереди черными массами. Сергей шел и шел. Несколько раз останавливался перевести дух, но ненадолго. Только когда добрался наконец до вершины первой горы и увидел впереди поднимающиеся новые громады, он сел, тяжело дыша, на одну из широких каменных глыб. Прислонился, охватив руками покрытый мхом, торчащий из земли обломок, и взглянул, усталый, перед собой.
Зашло солнце. Бледными огоньками зажигался город и мерцал тусклыми звездочками по земле – далеко внизу. Широкий простор убегающего моря поблескивал темными полосками чуть заметно. Было тихо. Лишь едва слышный шум, смутный и беззвучный, доносился с порывами ветра из оставленного города и замирал растаяв.
С непривычки немного кружилась голова.
Странное ощущение, не испытываемое никогда раньше, охватило Сергея.
Засмеялся громко-громко. Отголоски покатились по сторонам, удесятерив силу его голоса. И, раскатившись, пропали за темными уступами.
– Ого-го-го!.. – широко и сильно крикнул Сергей, вставая.
Каждый камень, каждая лощинка, каждая темная глубина между изгибами гор ответили ему приветливо и раскатисто: «Го-о-о-о!..»
И вздрогнул Сергей, насторожившись. Тихо, но ясно откуда-то сверху донеслось до его слуха опять:
– Оо-ооо!.. Отвечает кто-то.
Он обернулся, всматриваясь, и увидел далеко перед собой впереди вспыхнувший огонек.
Пошел, спотыкаясь, опять. Долго шел. Два раза падал, разбил коленку. Огонек то мерцал, то пропадал за деревьями; вот вынырнул близко, почти рядом. Злобно залаяла собака. Он продвинулся еще немного, вышел на покрытую кустиками лужайку и остановился, услышав впереди у забора голоса.
Разговаривали двое.
– Давно ушел? – спрашивал один.
– Давно! – ответил другой. – Давно, а не ворочается. Может, попался?!
С минуту помолчали, потом один бросил докуренную цигарку и ответил неторопливо:
– Не должно быть, не из таких! Слышал я, как кричал кто-то внизу.
«Они!» – решил Сергей. И, выступив, окликнул негромко:
– Эй! Не стрелять! Свой, ребята. Оба повскакали, лязгая затворами.
– А кто?
– Стой, стой! Не подходи, а то смажем!
– Свой! Из города к вам, в партизаны!
– К нам? – подозрительно переспросили его. – А ты один?
– Один!
– Ну, подходи.
Сергей подошел вплотную.
– Ну, пойдем, коли к нам, в хату до свету.
Вошли во двор. Яростно залаяла, бросаясь, собака. Кто-то распахнул дверь, и он вошел в светлую, чистую комнату.
– Вот, Лобачев, – проговорил один из вошедших, указывая на Горинова, – говорит, к нам пришел, в партизаны.
Сергей поднял глаза. Перед ним стоял высокий, крепкий человек в казачьих шароварах, в кубанке, но без погонов. На груди его была широкая малиново-зеленая лента со звездой и полумесяцем.
Глава 12
«Какой странный значок! – подумал в первую минуту Сергей. – Почему бы не просто красный?»
Человек куда-то торопился. Он задал ему несколько коротких вопросов: кто он, откуда и как попал сюда.
– Я из красных, попал к белым и бежал…
